Подари мне цветы. Памяти Галины Иванчук.

6 августа 2018 года не стало Галины Дмитриевны Иванчук, участницы городского литературного клуба «Элегия». Чистый, искренний и открытый человек. И такие же нежные душевные стихи она писала. Поэзия была одной из ярких граней многогранной талантливой жизни этой удивительной женщины. Работала Галина Дмитриевна преподавателем художественной школы. Вот как вспоминают Галину Иванчук её коллеги, муж…

Вячеслав Филиппов, супруг:

– В сентябре мы должны были отметить 30-летие совместной жизни... Познакомились мы здесь, в Муравленко. Я работал на трубоукладчике в строительном управлении, Галя – диспетчером. Потом случайно встретились на танцах. Она была неуловимой. И в тот вечер мы тоже разошлись в разные стороны. Но я узнал, где она живет, у знакомых и решил сходить в гости. Даже передал ей через подруг о своем намерении. Но в этот день у меня храбрости не хватило. Чуть позже я всё-таки решился и отправился к ней в общежитие. Так и остался там. Чего мы только с ней не пережили за эти годы. Много раз приходилось начинать с нуля. То пожар всё сметал подчистую, то воры выносили нажитое, то в банке все накопленные годами деньги «сгорали». Но жили мы душа в душу. Она уважала мои увлечения, я – ее. Галя всегда чем-то занималась: вышивала, рисовала, плела из бисера, делала поделки из кожи. В художественную школу она попала благодаря участию в городском конкурсе. Заняла первое место, ее заметили, пригласили на работу. Последние десять лет трудилась там, уже будучи на пенсии. Она жила работой. Бывало, всю ночь пишет конспекты, планы. Ей так всё это нравилось! Я старался во всём помогать: находил материал, изготавливал рамки для ее работ. Много шутил – хотел, чтобы она всегда была в хорошем настроении. Мы вместе хотели уехать с Севера, мечтали о спокойной, размеренной старости. Копили деньги, купили квартиру в Башкирии. Но я уехал первым, потому что она никак не могла оставить своих малышей. Говорила: «У меня есть силы, хочу еще поработать». Два года назад она все-таки переехала. У нее было столько планов! Хотела и там учить детей. Возле дома цветы сажать, чтобы радовали других…

Антонида Черных, вахтер детской художественной школы:

– Галина Дмитриевна сразу расположила к себе. В ней не было ни грамма высокомерия. Она ко всем людям относилась с уважением. Дети ее очень любили, многие плакали, когда узнали, что Галины Дмитриевны больше нет. У нее в группе всегда было много учеников. И как ни посмотришь – они все льнут к ней, обнимают. И она их, как наседочка, всех оберегала, каждого пестовала, ласковые слова подбирала. «Мои пупсики», – говорила всегда.

Олеся Пономаренко, преподаватель детской художественной школы:

– Мы с Галиной Дмитриевной устроились в художественную школу примерно в одно время. Это было более десяти лет назад. Помню, у меня должен был быть первый открытый урок, и она так переживала, как всё пройдет, контролировала каждый шаг подготовки. Даже принесла мне свое любимое платье. Особенно она опекала Гульназ Бадритдинову. У них были кабинеты рядом, обе работали по одному направлению. Кстати, Галина Дмитриевна была очень хорошей прикладницей. Равных ей в школе не было. А как она проводила классные часы, открытые уроки! Каждое мероприятие – сценическое действие. Дети читали стихи, пели песни. Ее группы были всегда переполнены. Дети с удовольствием к ней ходили. Она знала о них всё, держала тесную связь с родителями, бабушками. А когда приходило время передавать своих подопечных в старшие классы, Галина Дмитриевна сама подбирала им преподавателей. Затем ходила и контролировала, посещают ли занятия, интересовалась их дальнейшей жизнью: куда поступили, где работают.

Нурия Садриева, преподаватель детской художественной школы:

– Как она работала с детьми! Особенно с детьми особой заботы. У нее даже ребятки с синдромом Дауна занимались, делали успехи. К ней дети тянулись. Она душу в них вкладывала. Но если надо, была строга с ними. Любить ее от этого они не переставали – чувствовали искренность. У Галины Дмитриевны и своих работ было очень много. Она творила непрестанно. Не уставала и сама учиться. И всегда переживала за просмотры. А подача – фейерверк! Все работы оформлены, как на парад. Галина Дмитриевна была очень активной. Всегда с таким неподдельным рвением бралась за любое дело. Во всех «Таёжных симфониях» она была первой участницей. Но и разговаривать с ней нужно было, взвешивая каждое слово. Очень ранимая была, чувствительная. Стихи писала. Не хватает ее в школе…

Рыбка для мамы
Маленькие пальчики
В краску мы макаем,
Живописны точечки –
Мир изображаем.
Девочки притихли,
И не слышно мальчиков.
Рыбки, как из бисера,
В отпечатках пальчиков.
Я смотрю задумчиво,
Как рисуют дети, –
Станут же бесценными
Отпечатки эти.
Может быть, кому-то
Будет суждено
Написать известное
Миру полотно?
Вырастут девчонки,
Возмужают мальчики.
Сохранит бумага
Точечки да пальчики.
Мама, поседевшая,
Вдруг найдет тетрадь,
Маленькие точечки
Будет целовать.

На уроке ИЗО

Вот опять разлили краску:
Класс мгновенно затихает,
Брызги яркие по стенам
Ручеечками стекают.
Перепачкались по локти
Наши юные таланты,
Пострадала моя блузка,
И проблемы с белым бантом.
Слезы близко у ребенка,
За урок я свой боюсь,
Разукрашенные щечки
Вытираю и смеюсь:
-Посмотрите, как красиво
Получилось на стене,
Будто всадник в поле мчится
На сиреневом коне.
И, нахмурившись, смываю,
Каждый раз – смывать всё мне…
Ох, красиво, так красиво
Получилось на стене.

Характер

«Ах, – говорила бабушка,
качая головой, –
Характер в нашей девоньке –
Ну чисто золотой.
Ну что ж ты, бестолковая,
Никак я не пойму,
Характер твой покладистый
Не приведет к добру».
Так говорила горестно,
И зацветал жасмин.
Как цвет жасмина беленький,
Зимой родился сын.
«Ой, внученька, несчастная,
В кого же ты пошла.
Зачем ты «безотцовщину»
При муже завела?»
Соседкам всё шептала:
«Характер в девке – мой.
Не дружит сердце пылкое
С толковой головой».
Ах, бабушка, ушла от нас
Давно ты в мир иной.
Характер стал обидчивый,
Совсем не золотой.
По-прежнему цветет жасмин,
Нет бабушки со мной.
Растет упрямый, умный сын
С толковой головой.

Белый снег

Белый снег непрошеным гостем
Скользкий лед, как ковром, застилает.
Я иду осторожно, как кошка,
А снежинки летают… летают.
Ты идешь, мой любимый, с работы,
Что я рядом с тобой, ты не знаешь.
Сапогами чеканя тропинку,
Снег ладошкой с лица вытираешь.
Ты идешь, с интересом мужчины
Взглядом женщин красивых ласкаешь.
Этот снег освежил твои чувства:
О своем, очень личном мечтаешь.
Я иду и ревную немножко.
Понимаю, так создан мужчина,
Но в душе моей холодом глупым
Зарождается скользкая льдина.
Ну куда ж ты спешишь так уверенно?
Упадешь, растирать тебя – мне!
Красотою женской любуешься,
Забывая о болях в спине.
А снежинки всё падают… падают.
На щеках моих тают и тают.
Ты, целуя, сказал на рассвете:
«Таких женщин, как ты, не бросают».
Не получится, миленький, выскользнуть,
Свои сети сплела я надежно,
Белым снегом укутаны льдиночки,
Осторожно ступай, осторожно.

Подари мне цветы

Никогда цветы мне не даришь.
То цепочки, то шуба, то перстень,
То сережки, в цене дорогие.
«Золотая, моя золотая», –
Любишь ты надо мной пошутить,
Ну зачем мне теперь на «закате»
Дорогие подарки дарить?
Никакое золото в мире
Не заменит цветов красоты,
Подари мне, мой щедрый мужчина,
Хоть раз в жизни – живые цветы.
В этом мире – нам всем неизвестно,
Сколько лет отмерено жить,
Знаю точно, что мне 
На могилу…
Их охапками
Будешь носить.

Подготовила Татьяна Козарь
Фото из архива «НГ»