Первопроходец на колесах. Как прокладывал путь в город Александр Гриневич
Муравленковец с 35-летним стажем Александр Григорьевич Гриневич – один из тех первых водителей, что день и ночь крутили баранку своего грузовика, прокладывая путь в зарождающийся поселок Муравленковский в далеком 84-м.
– Кого называют первопроходцами? На Севере – это не те, кто пешком пришли, а те, кто на колесах сюда добрались. То есть мы, водители. Без колес, без машины здесь никуда, – и сегодня убежден наш земляк.
По бетонке на панелевозе
В мае 1983 года из города Кременчуга Полтавской области прибыл 37-летний Александр на Север. Как откровенно признается – за «длинным» рублем.
– Хорошие друзья прислали мне вызов. Приехал я в Ноябрьск, работу искал дня три-четыре, пока не остановился на СМУ «Укртюменжилстрой». Со 2 июля уже крутил баранку своего панелевоза. Сюда нас перекинули через год, когда началось активное строительство поселка. Сначала мы, водители, привезли монтажников. Нашей задачей было возить из Ноябрьска стройматериалы для новых домов, – вспоминает Александр Григорьевич. – Какая бы ни была погода – в снег, мороз, дождь, слякоть, гололед – надо было ехать и везти стройматериалы, ведь строительство будущего города не должно останавливаться. Я водил панелевоз КрАЗ-255. Асфальта еще никакого не было, а бетонка – это же как стиральная доска. И быстро с платформами для перевозки панелей, которые накрепко затягивались тросами, по такой дороге не поедешь. Сейчас дорога до Ноябрьска – совсем другое дело! Потом уже меня пересадили на КамАЗ. Сам ездил за ним в Набережные Челны в 1989 году.
Колёсная «болезнь»
Работа водителей на Крайнем Севере достаточно экстремальная. За годы, которые Александр Григорьевич провел за рулем в этих суровых условиях, бывало всякое.
– У колес была такая «болезнь» – спускались на морозе. Ложишься тогда на снег, на лед, подставляешь домкрат и меняешь колесо, – вспоминает бывалый шофер. – Или дизельное топливо застывало, и двигатель глох в дороге. Приходилось паяльную лампу брать и отогревать. Если не было ее с собой, делать какой-то факел.
На моей памяти ниже всего температура опускалась зимой 83-84-го, до -56 градусов. Мы даже машины не глушили в актированные дни. Ангаров, гаражей теплых тогда еще не было, вся техника стояла на улице. Чтобы нам свои замороженные железяки завести, полдня надо было потратить, поэтому мы их не глушили. В такой мороз только наблюдали за техникой, чтобы не глохла. А уж если это случалось, сливали воду, чтобы не разморозить двигатель. Начинали работать, когда температура поднималась до -40 или… на усмотрение начальства.
Нужный человек
Супруга водителя панелевоза Тамара Николаевна и две дочери (старшей было девять, младшей – два) приехали на Север к мужу и отцу, когда он жил еще в Ноябрьске.
– За год, который прожил на Севере, я усы отпустил. Так младшая дочка, когда меня увидела, испугалась, – с улыбкой вспоминает сегодня Александр Григорьевич.
В Ноябрьске, как и многие северяне того времени, Гриневичи прошли все круги жилищного ада: ютились и в вагончике, и в бочке со всеми вытекающими «удобствами». В Муравленко же организация сразу выделила своим сотрудникам – водителю и диспетчеру СМУ-2 – двухкомнатную квартиру на первом этаже пятиэтажки на Ленина, 50.
– Значит, я в числе «нужных» людей оказался, – шутит Александр Григорьевич. – Вот так в 84-м в Муравленко и начался Север для всей нашей семьи. А через четыре года у нас родился третий ребенок – сын, и нам дали трехкомнатную квартиру.
Три хобби Гриневича
После расформирования в 1995 году УТЖС Гриневич перешел к нефтяникам. Работал на ППУ – передвижной парообразующей установке, применяющейся в основном на месторождениях. В свободное время увлекался тихой охотой – на его малой родине такого грибного изобилия, как на Ямале, не увидишь.
Еще одним нешуточным увлечением Александра Гриневича в молодости была фотография. С помощью своего неразлучного друга ФЭДа он с удовольствием снимал своих коллег, друзей, родных, город.
– У меня черно-белых фотографий тьма-тьмущая. А вот таких, где сам есть, мало. Фотограф же как сапожник без сапог. Других снимает, а сам остается за кадром, – смеется Александр Григорьевич. – Сейчас увлечение фотографией для меня в прошлом. Ни пленки черно-белой, ни фотобумаги для ФЭДа днем с огнем не найдешь, а современные фотоаппараты меня не привлекают.
А вот самое серьезное из своих увлечений Александр Григорьевич Гриневич пронес через всю жизнь. Сколько себя помнит, он пел: как в составе вокальных и хоровых коллективов, так и сольно. Начинал еще дома, на Украине, не оставил увлечение и после того, как приехал на Крайний Север.
– Пока Дом культуры «Украина» не построили в Муравленко, мы собирались на импровизированной сцене спортзала «Каштан», там еще для зрителей скамеечки ставили, – вспоминает Александр Григорьевич. – Был у нас вокальный коллектив «Вдохновение», которым руководила Светлана Гарьевна Валяева. Я был в его составе, но чаще сольно исполнял. Так получилось, что всю жизнь пою. Последние четыре года – в составе хора ветеранов «Русская душа».
Этот человек до сих пор неравнодушен к тому, каким город стал сегодня.
– Муравленко нашей молодости – одна сплошная стройка. Одни дома уже заселились, другие только строились. О тротуарах и асфальте на улицах мы только мечтали. Дороги были скорее «направлениями», потому что как таковых их не было. Кроме вездеходов и машин с повышенной проходимостью больше никакая техника по тем «дорогам» пройти не могла. Сейчас, конечно, о Муравленко можно сказать очень много хорошего. И я очень рад и горд, что принимал участие в строительстве этого маленького, но уютного северного города.
