«Умоляю тебя, береги нашу дочь!» Об этом в каждом письме с фронта просил жену Сергей Чапурин

После таких передач Лилия Сергеевна всегда долго не может прийти в себя. Посмотрела сюжет о поисковиках Брянской области, которые поднимают останки наших солдат, погибших во время Великой Отечественной, чтобы предать их земле с воинскими почестями, восстанавливают их имена, – сердце заколотилось, полились слезы… Ведь среди них мог быть и ее отец Сергей Илларионович Чапурин.

– Я была совсем маленькой, когда его не стало, – говорит Лилия Сергеевна Волкова (в девичестве – Чапурина). – Всё, что я знаю о нём, это со слов мамы Агриппины Павловны.

Супруги Чапурины были родом из города Бузулука Чкаловской области (ныне Оренбургской). Сергей Илларионович получил хорошее образование, работал в банке бухгалтером, ревизором. Агриппина вышла замуж за него, уже состоявшегося человека на десять лет старше, совсем молоденькой. Еще в Бузулуке родился старший сын Валентин. Семья перебралась в Уфу, потом в Узбекистан, в город Наманган. Сергей Илларионович устроился на хорошую должность, его очень ценили, дали жилье. Чапурины жили в достатке и согласии. И мечтали только об одном – чтобы родилась девочка. Особенно глава семьи этого хотел. Наконец, в сентябре 1941 года на свет появилась долгожданная дочь.

Благородный, заботливый, любящий

«Мама рассказывала, что от счастья отец буквально потерял разум. И никак не мог дать мне имя. Ни одно не казалось ему подходящим! – говорит Лилия Сергеевна. – И вот он увидел, что на озере в парке расцвели прекрасные белоснежные цветы. Лилии! Так имя для меня было найдено. Когда я подросла, не раз перечитывала папины письма с фронта. Почти в каждом он просил маму: «Я знаю, как тебе трудно с двумя детьми, но я тебя умоляю, береги нашу дочь!» Мама отправила ему мою фотографию – мне девять месяцев. И он писал ей, что этот снимок – не просто самая ценная вещь, а его отдушина, талисман и оберег. Потом я спрашивала у Валентина – не обижался ли он на то, что наш папа чаще говорил именно обо мне? На что мой брат с улыбкой отвечал: «Ты же младшенькая, к тому же девчонка», и не ревновал… Конечно же, я была самым обычным ребенком. Особенным был отец. Благородным, заботливым, любящим. Он и с мамой моей всегда был очень нежен, называл ее «Гранёк-милок». Когда я родилась, ему шел уже сорок четвертый год, в этом возрасте отцовство переживают иначе, чем в молодости. А он успел побыть со мной совсем недолго…»

Похоронку не получали…

Агриппина Павловна очень надеялась, что мужа оставят в тылу. Но в начале 1942 года Чапурин получил повестку. «Несколько дней прятал ее от мамы. Сообщил только накануне отправки, – рассказывает его дочь. – Мама всю ночь кричала и билась, а утром даже не смогла проводить отца на вокзал, так ей было плохо». Сергей Чапурин воевал полтора года и погиб. «Точно знаю, что похоронки у нас дома не было, – вспоминает Лилия Сергеевна. – Мама говорила, что ее вызвали в военкомат и там сообщили о геройской смерти мужа. Она потеряла сознание, очнулась в коридоре на лавке от того, что кто-то брызгает водой в лицо, стараясь привести ее в чувство… По словам мамы, в этот период многим в Намангане не приходили извещения о гибели родственников на фронте».

Какой боевой путь прошел Сергей Илларионович, долгое время семья и не знала. Письма, которые хранились в доме десятилетиями, а потом, во время переезда из Узбекистана, пропали, могли дать лишь немного информации.

«Фронтовикам нельзя было в письмах домой подробно описывать расположение наших войск. Помню, что он упоминал Брянск, брянские леса, что служит рядовым в танковых войсках, – говорит Лилия Сергеевна. – Потом у нас всегда сердце вздрагивало, когда звучало название этого города…» И лишь совсем недавно благодаря сайту ОБД «Мемориал» выяснилось иное. В донесении о безвозвратных потерях 467-го стрелкового полка 81-й стрелковой дивизии указано, что красноармеец Сергей Чапурин убит 5 июля 1943 года. Место захоронения – село Весёлый Бережок, Поныровский район Курской области.

Незримая защита

Сегодня тем, кто пережил войну и послевоенные годы, для кого кусочек сахара был редким лакомством, трудно бывает понять нынешнее поколение. «Есть хотелось всегда, – вспоминает Лилия Сергеевна. – Мама работала, можно сказать, сутками. Понемногу распродавала все мало-мальски ценные вещи, но, как и всем тогда, нам жилось очень трудно. Я затемно шла к хлебному магазину занимать очередь, в шесть утра он открывался. Куплю буханку, а пока иду домой, все корочки обгрызу. Но мама меня никогда за это не ругала».

Зимой в школу маленькая Лилия ходила в галошах на два размера больше, а чтобы они не спадали с ног, туда подкладывалась скомканная газета. Вместо кофты – мамин жакет, который тоже сваливался с плеч, поэтому приходилось его обвязывать шалью. «И когда я заходила в класс, ребята кричали: «Мариванна пришла!» – рассказывает она. – У нас учительница пожилая была, ее звали Мария Ивановна. А я в галошах и жакете выглядела, как старушка. Впрочем, это было, скорее, веселое, а не обидное прозвище. Мы в то время не стыдились того, что плохо одеты, мало кто мог похвастаться новыми вещами по размеру».

Когда мама заболела, Лилии пришлось провести три месяца в детском доме. Они оказались адом. Вот где она узнала настоящий голод! Дети постарше отбирали еду. Своих чудесных длинных волос девочка лишилась в первые же дни – постельное белье и одежда воспитанников кишели вшами. А по ночам ребята «шутили»: вставляли спящим между пальцами бумажки и поджигали. Долго потом заживали эти ожоги…

«Мама, увидев меня, пришла в ужас, – рассказывает Лилия Сергеевна. – «Нелюди, фашисты!» – кричала она на директора и воспитателей… Но всё-таки в жизни чаще мне везло на хороших людей. В самые трудные моменты мне помогали, спасали, выручали. И даже когда в девяностых годах обрушилась череда несчастий – ушла из жизни мама, погиб муж Евгений, а из Средней Азии пришлось буквально бежать, продав жилье за бесценок, – я чувствовала, что у меня есть незримая защита, что я справлюсь. В самые тяжкие дни я думаю том, как отец любил меня, как беспокоился обо мне… Знаю и верю: эта любовь пережила его самого, она хранит меня и придает сил».