Алан. Хатл. Етн. И так будет всегда
- Помню себя лет с четырех. Зима. Чум. Отец, сестры и братья еще сладко посапывают на оленьих шкурах. Но я снова просыпаюсь первой от едва слышного скрежета иглы и наперстка. Мама прошивает оленьими жилами очередной кусок меха. Высовываю нос из-под полога. Свежо. Наблюдаю за ее неспешной работой. Представляю, как новую малицу буду «выгуливать» на Дне Ворона или Медвежьем празднике, - вспоминает Галина, выросшая в условиях тундры.
Этнографический комплекс под открытым небом. В одном из чумов за чашкой чая я и мои собеседники - Федосия Тимофеевна Вылла и ее дочь Галина Кечимова. Так сложилось, что несколько лет назад почти всё семейство переехало из тундры в город. Теперь хранителем традиций и обычаев в прямом смысле этого слова стал старший брат-тундровик Гаврила. Воспоминаниями о кочевом образе жизни женщины охотно поделились с корреспондентом «НГ».
- Слабые лучи солнца осторожно заглядывают в отверстие чума. Мама откладывает шитье в сторону, тихонько берет пару березовых поленьев и начинает растапливать очаг. Воздух в жилище наполняется теплом и слабым запахом березы. - Так начинается утро тундровички, с языка ханты оно переводится как «алан».
Чайник тихонько пыхтит. Домашние просыпаются. Одеваются. И приступают к чаепитию с морошкой, черникой, голубикой… Папа Пенчаку отправляется на речку, чтобы проверить снасти.
Мы, дети, а нас было пятеро, идем с мамой к проруби за водой, как гусята, друг за другом. Каждый несет емкость в соответствии с возрастом и силой.
Потом нам разрешают поиграть. К примеру, мальчики в своих детских забавах повторяют действия отца и старших братьев: стреляют в цель из лука стрелами с тупым наконечником, строят чум из палочек либо вырезают из дерева костяным ножом фигурки оленя.
Девочки, конечно же, играют в кукол, или паки, в прямом смысле - это оберег от злых духов. Фигурки традиционно безликие и изготавливаются из сукна, меха, утиных клювов. Помню, свою первую куклу сшила лет в семь. В этом возрасте я уже легко владела иглой. Нанизывала бусинку к бусинке. Старалась. За что получала от мамы похвалу.
А вот шкуры не любила выделывать, уж очень это трудоемкая и кропотливая работа. К примеру, для изготовления тынзяна (аркана), специальной веревки для ловли оленей, кожа определенным образом вымачивалась в течение месяца и лишь потом размягчалась. Для бубна, или пенчара, растягивалась и прогревалась на медленном огне. Для покрытия чума ворс шкуры оленя срезался до определенной длины, чтобы она стала легкой, а значит, удобной при сборке-разборке чума.
…Мы играем, а мама уже готовится к обеду, на языке ханты «хатл». Варит на печке оленину или жарит рыбу. Помимо горячих блюд она в обязательном порядке подавала к столу строганину из замороженного мяса щуки либо молодого оленя.
Глава семьи к этому времени успевал не только проверить снасти, сходить на охоту, починить нарты, но и, если нужно, перегнать молодняк на новую площадь с богатым покровом ягеля.
…К вечеру, а он называется «етн», мама снова суетилась у очага, готовила ужин. Сушила вещи, которые за целый день мы успевали насквозь промочить. После трапезы родители рассказывали нам сказки и древние легенды, и вот так я сладко засыпала под завывание ветра в трубе чума.
Жили размеренно. Взаимоотношения в семье были построены на почитании старших. Каждый от мала до велика знал свои обязанности. И скучать нам было некогда. Зимой помогали в заготовке дров, делали мелкую работу по хозяйству, в теплое время года ходили на рыбалку…
В жилище всегда придерживались принципа минимализма. Кочевой образ жизни обязывал. Одежда, кухонная утварь, инструменты - все на своем месте.
Оленята росли. Периодически необходимо было осваивать новые пастбища с ягелем. За пару часов мы складывали жилище и немудреный скарб на нарты и каслали по тундре.
А завтра наступало новое «алан», а потом был «хатл» и «етн». И так каждый день…
Нина ГУЛЬТЯЕВА
