На Дальний Восток мимо родной деревни

«Пощади, не убивай меня, умоляю!» - читалось в полных ужаса глазах молодого немецкого солдата. А вслух он произносил только: «Nein, nein!» и махал головой и руками…

- В первые дни войны мой дед, Федор Удубков, прощаясь с сыном Александром, сказал ему: «За старшего ты остаешься, береги семью! Приду, проверю!» - вспоминает Александр Удубков–младший. - Но больше они не увиделись: дедушка пропал без вести под Москвой в 41-м.

Отцу Александра Александровича тогда было всего пятнадцать, но он старался во всем помогать своей матери, двум младшим братьям и сестре. А кроме того, подросток еще и работал на строительстве оборонительных рубежей вокруг Горького: деревня, в которой они жили, располагалась в 120 километрах от этого города.

Для строительства оборонительных сооружений вокруг Горького по правому  берегу Волги и Оки было привлечено более 350 тысяч человек. Сменяя друг друга, люди работали  круглосуточно, тщательно укрепляя областной центр. А как иначе, если уже с первых дней войны горьковские заводы начали выпускать танки, самоходоки, снаряды и минометы? Тяжело приходилось и труженикам деревни. На их плечи легла заготовка сырья и продуктов. Труд стал преимущественно ручным. И всё же только за первые два года войны в Горьковской области на пять процентов увеличились посевные площади, выросло поголовье скота. Область поставляла для нужд армии муку, крупы, картофель, овощи, мясо, масло и молоко.

- Мой отец трудился в деревне, не покладая рук. Работа на грани человеческих  возможностей тогда была нормой для всех, включая детей и стариков, – говорит Александр Александрович. -  А в октябре 1943 года, когда ему только исполнилось 18 лет, его призвали в армию.

Однажды в очередной бой старшие товарищи почему-то не взяли Александра Федоровича, оставили в расположении подразделения, чем и спасли  ему жизнь. На том задании они почти все погибли. Батальон, в котором служил Александр Удубков-старший, тогда расформировали в связи с утратой численности, а оставшихся в живых распределили  по другим частям.

Служба в пехоте была ох какой нелегкой. Шел Александр Александрович вместе с другими солдатами по родной земле в жару и в холод, то по колено в грязи, то по пояс в воде. И даже странно, что никто никогда не болел. Правда, дважды Александр Удубков-старший был ранен, однажды контужен. Из-за чего и лежал в госпиталях. Но каждый раз он вновь и вновь  возвращался в строй. Так и дошел до Кенигсберга, где встретил радостную весть: «Победа!»

Но потом была дальняя дорога через всю большую, разрушенную войной, страну на Дальний Восток, на войну с Японией. Пролегала она совсем рядом с родной деревней.

В мае-апреле 1945 советское командование перебросило на Дальний Восток часть освободившихся на западе войск и техники. Вместе с уже дислоцированными там силами они составили 3 фронта: Забайкальский, 1-й и 2-й Дальневосточные.

Служба Александра продолжилась уже в Китае, затем в Манчжурии и Харбине.

По численности бойцов и боевой техники Квантунская японская армия нашу превосходила, но вооружение противника было устаревшим. Красноармейцы же уже набрались опыта и более всего желали приблизить конец  Второй мировой.  Война закончилась капитуляцией Японии в сентябре.

Домой Александр Удубков вернулся в конце 1945-го. Как молодого и перспективного, прошедшего войну и имевшего награды: «За  взятие Кенигсберга», «За Победу над Германией» и «За Победу над Японией», его назначили управляющим сразу трех деревень. Он занимался заготовкой продуктов для государства. Со временем создал семью. Наш рассказчик, Александр Александрович, был младшим сыном, шестым.

Горжусь своим отцом

- Когда я был маленьким, мы часто с папой смотрели фильмы про Великую Отечественную войну, - говорит Александр Удубков-младший, - особенно отцу нравился «Эшелон». Он даже однажды мне сказал: «Вот так и я ехал мимо своего дома в Китай». Еще он всегда вспоминал немца, которого отпустил, и при этом говорил мне: «Никогда в жизни не пожалел, что не взял греха на душу, не убил его. Может, поэтому и сам жив остался». На память об отце у меня осталась одна из его медалей. И сама память, конечно. И гордость за то, каким он был.

Из рассказов Александра Удубкова-старшего:

- Попал я тогда в штурмовой батальон имени Суворова и Кутузова. Мне, как и всем, выдали  защиту - панцирь из бронзы. Он спасал грудь от пуль и осколков, но против танковых снарядов такая броня, конечно же, была неэффективна. Красноармейцы, в основном, в подразделении были опытные, прошедшие не одно сражение. А однажды один из сослуживцев, сказал мне: «Жив твой отец, не горюй, всё хорошо. Я, кажется, видел его под Москвой». Не знаю, правду ли он сказал или  просто хотел меня подбодрить?

- Помню, сидим как-то с товарищем в воронке, курим. Вдруг бомба! Боец рядом упал замертво, а папироса в его руке так и продолжила дымиться… Или еще случай был, его никогда не забуду. Однажды прямо на меня откуда-то выбежал немец, молодой, как я, лет 18-20. Я с автоматом наизготовку.  Фашист смотрит на меня с ужасом в глазах, машет  головой и руками и произносит: «Nein, nein!» Не смог я тогда выстрелить, отпустил его…

Фото из семейного архива Удубковых

Любовь Каренина