Выживали как могли

Лейла Браташова:

– Мои родители Ахмед и Евгения поженились перед самой войной. Он – ингуш, она – армянка. Жили на Кавказе, в Пятигорске. В 1944 году папу, как врага народа, вместе с его семьей выслали в Казахстан. Мама с двумя детьми осталась у своих родителей. Только в 1947 году она смогла приехать к мужу. В Казахстане семья папы из 12 человек ютилась в двух небольших комнатках. После приезда мамы, отцу, как старшему сыну, по традиции выделили одну комнату. Несмотря на то, что отец был на родине учителем родного языка (ингушского) и литературы, в школу его работать не брали. Мы перебивались как могли. В Казахстане в семье родился еще один ребенок. А в 1949 году Ахмед Альсагов умер.  В последние минуты он успокаивал маму словами: «Не плачь, кругом очень хорошие люди, они помогут». И действительно, нам помогали кто как мог. На молочном заводе иногда давали пахту. Были хлебные карточки, но хлеб больше походил на брусок мыла. Для нас, детей, всё это было настоящим лакомством! Мама долгое время не могла работать, болел младший ребенок. Позже ей удалось устроиться в школу в соседнем селе Чёрная речка, за 18 км от места жительства семьи. После переезда к ней мы долго скитались по квартирам, пока от школы нам не выделили небольшой домик. В нем и сейчас живут наши родственники. В 1957 году большая часть семьи отца вернулась на родину, а мама и младший брат отца остались в Казахстане. Мама 30 лет проработала в школе, подняла детей.

За всё время я ни разу не слышала жалоб от своих родителей. И мама, и папа считали, что тогда было трудное время, а политика партии всегда была правильной, несмотря ни на что. Лет десять назад я сделала запрос в Ингушетию, а через месяц получила ответ. В нем говорилось, что и отец, и я реабилитированы.

Галина Дженгурова:

– Мои родители Трофим и Наталья были еще детьми, когда в 1943 году их семьи вместе с другими калмыками, как врагов народа, выслали в Сибирь. Тогда многие малые народности попали в число таковых. Отец ехал со старшей сестрой Евгенией, родители их к тому времени уже умерли. Наталья – с мамой и другими детьми. Новым местом жительства для них стал Сургутский район. Здесь они выросли. Образовали собственные семьи. Здесь же у них родились дети.

Когда семью выселяли из Калмыкии, пришлось всё оставить – дом, хозяйство. Успели взять с собой только некоторые вещи. В Сибири всё начинали с нуля. Родители помнят, как работали подростками на лесоповале, сплаве леса по Оби. Только в 1958 году они были реабилитированы и смогли вернуться в Калмыкию.

У меня остался в памяти лишь один момент, связанный с возвращением: мы плыли на катере по Оби, я нагнулась и с моей головы слетела и упала в воду шапка…

Мой дед был парторгом, участвовал в Великой Отечественной войне и погиб в Ростовской области, но даже это не спасло семью от репрессий. Отец еще жив, он часто вспоминает жизнь в Сибири, друзей. И очень хочет побывать там, где когда-то прошли его молодые годы.

В настоящее время в управлении социальной защиты населения состоят на учете 22 человека, относящиеся к категории «реабилитированные лица и лица, признанные пострадавшими от политических репрессий». 10 человек проживают непосредственно в Муравленко, 12 – за пределами округа. Шестеро не имеют здесь родственников, а один человек обслуживается на дому.

Ольга ЧЁРНАЯ №45 от 10 ноября 2017 года