«Когда я говорю о своем ребёнке, мои эмоциональные датчики ломаются»
На тот момент меня вопросами о семье, продолжении рода пытал (это действительно была пытка) даже самый ленивый. Просто потому, что у нас скорее поверят в существование Бэтмена, чем в то, что у тебя в 28 нет ребёнка.
«Что, ни одного?!» Я не знала, как ответить на этот компрометирующий вопрос. Но одно я знала всегда. У меня есть свобода, и я на всё могу махнуть рукой и отправиться навстречу ветру, «мурлыкая» под нос какую-нибудь задушевную песню из альбома «Ночных Снайперов» или Славы Бутусова.
Сегодня мне 30, а моему славному сыну Аркаше ещё и полутора лет нет. У него уже 12 зубов! Он ходит, громко говорит «мама», громче всех других слов. Вместо слова «каша» Аркадий Владимирович говорит «канна». И знаете, я осознаю, что уже говорю словами своего сына. «Канну будешь?» – это например. Возможно, кому-то покажется глупым, но такие вещи наверняка происходят с каждой мамой. В эти моменты понимаешь, что...
Ну ее, эту свободу, эти песенки «Снайперов» под нос. Хочется держать за руку своё чадо, любить ещё безумнее, помогать ещё больше и быть примером. Ребёнок – это не часть тебя. Это ты, только другой: лучше, красивее, умнее, интереснее. Такому не жалко мир подарить, а если понадобится – жизни не жалко. Так любить умеют только мамы. Банальность сказала, но честно. Так я не любила никогда.
Мы как-то с первого дня жизни Аркаши спелись и звучим, как Стинг и Стиви Уандер. Причём это не просто дуэтное звучание, а целый семейный оркестр. Дайте «Оскар» или «Эмми» тому дню, когда Аркаша появился на свет. Всё время ищу наши схожести и обнаруживаю ведь: большие пальцы на ногах вывернуты в одну сторону, асфальтово-голубые глаза – наша генетическая награда от мамы и бабушки Оли, и улыбка.
Когда я пишу или говорю о своём ребенке, мои эмоциональные датчики не зашкаливают, они ломаются. Просто потому, что всё самое нежное, тёплое и необыкновенное никак не умещается в моем чемодане чувств. Он набит ими, будто я в отпуск еду на 10, а то и 20 лет.
Быть мамой – это настоящий подарок, такой, о котором вроде и не мечтала. А когда получила, первое время даже не понимала, что с ним делать. Момент, когда сама себе завидуешь. Есть, конечно, вещи, к которым жизнь меня не готовила, но всё это сглаживает мысль о том, что придя домой и открыв дверь, увижу, как мой Аркашка бежит навстречу и говорит громче обычного «мама».
И даже когда я стану древняя, как латынь, когда моя память покроется вековой пылью, а на лице появятся морщины, похожие на карту рек и озёр нашей страны, я буду продолжать любить. Так, как не умеет никто. Потому что материнские чувства особенные, всепрощающие, бескорыстные, а местами даже сумасшедшие.
Анастасия ПОПОВА №47 от 23 ноября 2017
