Война забрала двух сыновей из трёх
Три старших брата моей бабушки ушли на фронт в сорок первом. В то время Домне, самой младшей из Ботаниных, было шестнадцать. Всю Великую Отечественную она работала на колхозных полях за штурвалом трактора. Когда еще девчонкой я спрашивала ее о войне, о себе она не говорила. Но с особым теплом упоминала имя погибшего брата Серёжи, самого близкого к ней по возрасту.
Все мои предки по материнской линии жили в Шатровском районе Челябинской (с 1943 года Курганской) области с восемнадцатого века. Деды по женской ветке – из числа первых жителей деревни Бархатово, образовавшейся на одном из берегов Исети. Сегодня уже деревеньки, из которой в 1941 году уходили на фронт все способные держать в руках оружие мужчины, не существует.
Бархатово стояло на берегу Исети, неподалеку от села Мостовского, где спустя пять лет после войны родилась моя мама Надежда Николаевна. Одно из самых ярких воспоминаний маминого детства – разлившиеся по сочным лугам воды вышедшей из берегов Исети. В такие дни в Бархатово к родителям ее матери – бабушке и дедушке Ботаниным – можно было попасть только на лодке.
Могилы, которых нет
Дорого ее сердцу еще одно воспоминание из послевоенного детства: когда бабушка Настасья брала маленькую Надю с собой в лес по грибы и ягоды. По пути они обязательно заходили на двоеданское кладбище, где были похоронены предки Анастасии Сидоровны. Была моя прабабушка человеком глубоко верующим, не упускала возможности поклониться праху родных, помолиться за упокой их душ. На том кладбище староверов, которое существует до сих пор, не хватает только могилок их с прадедом сыновей, погибших где-то на фронтах Великой
Отечественной...
Большая семья
Моя прабабушка Анастасия Сидоровна родилась в семье староверов Гавриловских, ведущих аскетичный образ жизни. Настасья была совсем молодой, когда (дело было еще до революции) к ней посватался вдовец с двумя детьми, зажиточный крестьянин Апполинарий Ботанин. Жених был на десять лет старше, крепко стоял на ногах. Так Настасья стала мачехой малолетним Анисиму и Афимье.
Один за другим появлялись на свет общие дети. Аника, Авим, Сергей и Доминика (повзрослев, моя бабушка взяла себе имя Домна). Говорят, Настасья Сидоровна родила больше, но в начале XX века детская смертность была еще очень высокой. После Октябрьской революции прадед вынужден был добровольно отдать нажитое имущество в колхоз. Лишь благодаря этому из родных мест семью Ботаниных не выслали.
«Был в последнем бою…»
Нелегкая судьба горбуна ждала одного из старших детей Ботаниных – Авима.
В первые же дни войны ушел воевать самый старший из детей Ботаниных – 30-летний Анисим. Семейный человек, кадровый военный, кавалерист, он бесследно исчез в неразберихе первого года войны. Ни фотографий, ни потомков… «Был в последнем бою в 1941 году». Эта запись в Книге Памяти Курганской области – всё, что осталось от старшего брата моей бабушки.
Его единокровная сестра Афимья, по словам родственников, с 1941 по 1945 год работала на ремонтно-строительном поезде, рыла окопы. Об этом имеется запись в ее трудовой книжке. Афимья Апполинарьевна прожила долгую, без малого столетнюю жизнь.
Дважды пленённый
Летом сорок первого провожали на фронт 23-летнего Анику Ботанина жена Таисья и дочка Лида. Воевать пришлось недолго – часть полностью попала в окружение, а затем в плен. Анике с товарищем удалось сбежать из временного лагеря, которые создавали немцы в первые месяцы
войны. Беглецы укрылись в одной из деревень. Целый день они просидели на голубятне, наблюдая, нет ли фашистов в ближайшем доме. В конце концов голод и холод сделали свое дело. Не выдержали солдатики, вошли в избу, а там немцы... Избили их сильно, рассказывал потом родным Аника Апполинарьевич, и пока они были в беспамятстве, бросили в эшелон, везущий таких же несчастных в один из польских концлагерей.
После освобождения лагеря советскими войсками и успешного прохождения фильтрационной проверки Анику Ботанина направили писарем в штаб одной из дивизий, освобождавших Польшу. Моя мама вспоминает, что у ее дяди был удивительно красивый каллиграфический почерк, каких она больше не встречала. Всю войну родители и жена не имели о судьбе Аники никаких известий.
После войны Аника Апполинарьевич работал бухгалтером в сельпо. Родилось еще двое детей – Пётр и Татьяна. В 1954-м нежданно-негаданно пришла беда. Продавец магазина взяла валенки, а деньги не внесла. Бухгалтер это скрыл, но кто-то из односельчан донес, и его осудили, отправили на поселение. Наказание Аника вместе с семьей отбывал в Восточной Сибири, недалеко от Байкала.
Самая младшая из Ботаниных, моя бабушка Домна Апполинарьевна так и не закончила семилетку. «Шесть классов, седьмой – коридор», – шутила она, если речь заходила об образовании. О своей военной юности, прошедшей в тяжком труде, бабушка никогда не говорила (когда-то даже понятия «труженик тыла» не существовало). Упоминала только, как уже после Победы девушек отправляли на лесозаготовки, но она выбрала замужество. Лесоповалы были самой настоящей каторгой.
Горе от потери двух сыновей (да и третьего несколько лет считали погибшим) тяжким бременем легло на родительские сердца Апполинария Мироновича и Анастасии Сидоровны. Но оставшиеся дети, внуки и правнуки еще долго держали наших стариков на плаву. К сожалению, я не помню свою прабабушку Настю. Она ушла в мир иной в 84-летнем возрасте, когда мне было два года. Образ же прадеда до сих пор стоит передо мной. Огромный, поросший густой растительностью 95-летний старик, возникший в дверном проеме, однажды напугал меня, четырехлетнюю. И навсегда остался в памяти этим застывшим оттиском…
Светловолосый и стройный
В детстве моя мама любила проводить время с бабушкой Настасьей. По вечерам забиралась к ней на печку и слушала, как та молится, перебирая четки: «Покой, Господи, души усопших раб твоих...», и называет имена. В очередной раз услышав «Сергия», внучка спросила бабушку, кто это. «Сын, – ответила Анастасия Сидоровна, – погиб на фронте».
…Почему-то я вижу Серёжу Ботанина светловолосым стройным парнем, непременно похожим на мою бабушку Домну. Наверное, когда я была маленькой, она описывала его. А может быть, богатое детское воображение нарисовало его портрет. К огромному сожалению, фотографий Серёжи в нашей семье не сохранилось. Да и были ли они когда-нибудь?.. В российской глубинке с этим всегда было туго.
О нем вообще осталось крайне мало информации. Не помог даже портал «Память народа». Из скупых документальных источников известно только, что на фронт 19-летнего Сергея Ботанина проводили 18 октября 1941 года. Он и еще 100 призывников из Шатровского района в тот же день прибыли в Курган и поступили в распоряжение командира 276-го запасного лыжного полка 30-й дивизии. Сергей попал в 4-ю роту учебного батальона. Наскоро за два месяца обучив вчерашних крестьян азам военного дела, в январе 1942 года их отправили на фронт.
В Демянском котле
Среди моих многочисленных газетных материалов на тему Великой Отечественной войны есть не одно упоминание о Демянском котле. Работая над чужими историями, я и не предполагала, что мой двоюродный дед тоже попал в месиво безуспешных долгое время боев, препятствовавших освобождению блокадного Ленинграда.
В Книге Памяти Курганской области значится: «Сергей Апполинарьевич Ботанин, красноармеец, 370-я стрелковая дивизия. Погиб в бою в марте 1942-го. Похоронен в Новгородской области. Демянский район, д. Лонна».
Много месяцев 370-я стрелковая дивизия вела бои в районе Демянска, изматывая противника и нанося ему большой урон. Из оперативной сводки генерального штаба Красной армии: «Шифротелеграмма от 25 марта 1942 года: командирам 370-й и 202-й дивизий, командующему 34-й армией приказано направить подразделения 2-й ВДБР в деревню Лонна, используя обратный порожняк дивизионных грузовых машин». Предположительно, именно тогда Сергей оказался в месте своей гибели.
«Похоронен у деревни Лонна»
Весь день 25 марта деревню окружал довольно плотный туман. С неба, кружась, падали редкие снежинки. Крепкий 20-градусный мороз последних недель внезапно сменился мартовской оттепелью. К вечеру туман рассеялся, начал усиливаться ветер. Из-за резкого потепления состояние проселочных дорог ухудшилось. Техника буксовала, и передвижение частей сильно затруднялось. На следующий день началось оборонительное сражение, в котором погиб рядовой 370-й стрелковой дивизии Сергей Ботанин.
Все бойцы, заплатившие своими жизнями за освобождение от фашистов села Лычково, были погребены в общей могиле на окраине Лонны. На протяжении еще нескольких месяцев, вплоть до освобождения Лычково, братское захоронение пополнялось. Спустя десятилетия все могилы из ближайших деревень перенесли в одну – в центре села Лычково. Среди 1 674 бойцов 2-й маневренной воздушно-десантной, 241-й, 370-й и других стрелковых дивизий 34-й армии покоится и прах нашего Серёжи Ботанина.
Неоднократные попытки Красной армии уничтожить в 1942 году Демянский выступ успеха не принесли. И всё же бои в этом районе отличались чрезвычайным напряжением. Немцы называли Демянск «уменьшенным Верденом» или «крепостью Демянск». Лишь весной 1943 года в ходе 2-й Демянской наступательной операции Красной армии удалось ликвидировать Демянский выступ. Потери советских войск в обеих наступательных операциях составили около 280 тысяч человек.
