#ЯВТЕАТРЕ. Что переживают самодеятельные актёры «Глобуса» на сцене и за кулисами
Юлия Батурина, режиссер театральной студии «Глобус»:
– Константин Саратцев и Яна Памукчу работают со мной уже около пяти лет. У обоих отмечаю большой актерский рост. Для начинающих и юных актеров они – старшие товарищи. Очень серьезно относятся к репетициям, к нашей деятельности. Так и должно быть. Театр – это не игрушки, здесь всё всерьез.
«Интерес разжигается в процессе репетиций»
– Никогда не просил дать мне какую-то роль, любая интересна, – говорит Константин Саратцев. – Режиссеру виднее, что мне подойдет, кого скажет, того и буду играть. Интерес разжигается в процессе репетиций, когда начинаешь учить и разбирать текст. Говоришь словами своего героя – даешь работу мозгу, а он уже накидывает интонации, движения, какие-то особенности поведения. Разбираешь с режиссером персонажа – почему он так сделал, как жил до этого момента, что им двигало. Всё это надо прочувствовать. Ты становишься кем-то другим, проживаешь его жизнь. Удивительный опыт! Именно это меня привлекает в театре.
Вот, Подколесин в «Женитьбе». У Гоголя это человек, который в своей раковине живет, ему там хорошо, вылезать – страшно, да и не очень хочется. Он идет на поводу у друга, который хочет его женить, но в последний момент Подколесин сбегает. Кстати, в нашей постановке изменили финал: он сам возвращается к невесте. Значит, она ему всё-таки понравилась!
Наверное, профессиональные актеры знают приемы, как достовернее изображать своих героев. Для меня же все эмоции и чувства на сцене – настоящие. Если получилось заплакать в нужный момент, это не актерская техника, а «всамделишные» слезы. Бывает, что меня «преследует» образ сыгранного персонажа. После спектакля «Любовь и голуби. Перезагрузка» в моей речи еще долго проскальзывал деревенский говор, как у Василия Кузякина.
«Труднее всего было кричать на своих детей»
– Признаюсь, мне всегда хотелось побыть на сцене какой-нибудь Бабой-ягой, – рассказывает Яна Памукчу. – Но всё как-то не доводилось. До прихода в театральную студию я «снегурила». С 13 лет на новогодних утренниках все Принцессы, Золушки, Снегурочки и прочие прекрасные создания доставались мне.
Мечта сбылась два года назад. Юлия Владиленовна доверила мне роль зловещей барыни в спектакле «Катя. Гроза». Ух, как это было здорово! Я, в черной «косухе», бандане, размахивала тяжелым мечом и рычала страшным басом. Голос, конечно, сорвала, но осталась очень довольна.
А свою первую роль в составе студии «Луч» (теперь – театральная студия «Глобус». – Прим. авт.) я сыграла в спектакле о блокадном Ленинграде. Изображала… статую. Таких статических фигур в постановке было несколько, нас полностью залили краской – лицо, волосы, одежду. Казалось бы, что такого сложного – просто стоять в одной позе. Но было трудно. На сцене – трагические события, слезы подступают, хочется прижать руки к груди и прочее. А нельзя, ты же статуя!
В спектакле «Любовь и голуби. Перезагрузка» у меня впервые была большая главная роль. Юлия Владиленовна нам сразу сказала: «Все знают и любят фильм Меньшова. «Отклейтесь» от него, забудьте, не стоит пытаться копировать известных артистов. Ищите себя, вкладывайте в персонаж свое содержание». Действительно, мы и сами порой не знаем, что в нас есть. И встреча с самим собой бывает неожиданной.
Надюха Кузякина в моей версии получилась более современной, не настолько простодушной и непосредственной, как в фильме. Но с той же болью. Самой сложной была сцена, когда она срывается на детей, выкрикивает дочери обидные и горькие слова. Это так тяжко, несправедливо и в то же время так по-человечески понятно. Роль эмоционально очень насыщенная. Тревога, нежность, отчаяние, любовь, разочарование. Причем одно быстро переходит в другое. А еще по ходу пьесы приходилось несколько раз переодеваться. Всё это создавало очень напряженный ритм, на следующий день после спектакля я была полностью без сил. Как будто целую жизнь прожила…
Работа над новой постановкой начинается с читки пьесы. Наш режиссер требует, чтобы в этот момент присутствовали все актеры, задействованные в пьесе. Потом идет разбивка на отдельные сцены, и собираются те, кто в них участвует, а остальные могут наблюдать. Во время репетиции массовых сцен обязательно приходят все участники спектакля. Как говорит наш наставник, Юлия Батурина, актеры должны видеть и понимать весь спектакль, знать не только свою роль, но и общую картину.
